Неточные совпадения
— О, нет,
папа! — горячо возразила Кити. — Варенька обожает ее. И потом она делает столько добра! У кого хочешь
спроси! Ее и Aline Шталь все знают.
— А ты разве её знал,
папа? —
спросила Кити со страхом, замечая зажегшийся огонь насмешки в глазах князя при упоминании о мадам Шталь.
— Нет, вы мне только скажите, Василий Лукич, —
спросил он вдруг, уже сидя за рабочим столом и держа в руках книгу, — что больше Александра Невского? Вы знаете,
папа получил Александра Невского?
— Мама, как вам
папа сделал предложение? — вдруг
спросила Кити.
— Ну, что ты скажешь про
папа? —
спросила Кити. — Что же и он плох, потому что ничего не делал для общего дела?
— Что такое пиетистка,
папа? —
спросила Кити, уже испуганная тем, что то, что она так высоко ценила в госпоже Шталь, имело название.
— Что же он говорит? —
спросил папа, делая головою знак, что не хочет говорить с мельником.
Выезжая из Москвы,
папа был задумчив, и когда Володя
спросил у него: не больна ли maman? — он с грустию посмотрел на него и молча кивнул головой.
— Есть у тебя платок? —
спросил папа.
— Что это он говорит? —
спросил папа, пристально и строго рассматривая его. — Я ничего не понимаю.
— Штатский? —
спросил Капитан, сдвигая
папаху на лоб.
— Вам сказывали люди,
папа, что граф сегодня заезжал к вам? —
спросила Софья, услыхав имя графа.
— Вы теперь от
папа? — вдруг
спросила она.
—
Папа, как ты себя чувствуешь? —
спрашивала девушка, заходя к отцу с другой стороны кровати. — Сергей Александрыч нарочно приехал, чтобы навестить тебя…
«
Папа,
спрашивает,
папа, ведь богатые всех сильнее на свете?» — «Да, говорю, Илюша, нет на свете сильнее богатого».
—
Папа, ведь и они были маленькими: Кювье, Бюффон, Лаплас, Биша? [Бюффон Жорж Луи Леклерк (1707–1788) — французский естествоиспытатель, выпустил при участии Л.Добантова многотомную «Естественную историю». — Лаплас Пьер Симон (1749–1827) — знаменитый французский математик, физик и астроном, автор «Аналитической теории вероятностей» (1812). — Биша Мари Франсуа Ксавье (1771–1802) — французский анатом, физиолог и врач.] —
спрашивала Нюрочка задумчиво.
— А Домнушка не будет у нас жить? —
спрашивала она отца с детской наивностью. — И казачка Тишки не будет?.. Ах, если бы к нам переехала Парасковья Ивановна,
папа!
—
Папа, милый мой! вы зашиблись? —
спрашивала Лиза, наклоняясь к отцу и обнимая его.
Раз у отца, в кабинете,
Саша портрет увидал,
Изображен на портрете
Был молодой генерал.
«Кто это? —
спрашивал Саша. —
Кто?..» — Это дедушка твой. —
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
«Что же не вижу его я?»
Папа ни слова в ответ.
Внук, перед дедушкой стоя,
Зорко глядит на портрет:
«
Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он… жив? говори!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь. —
«То-то… ты скажешь, смотри!..
Любочка во время нашей болтовни уже несколько раз подходила к двери и все
спрашивала: «можно ли войти к нам?», но всякий раз
папа кричал ей через дверь, что «никак нельзя, потому что мы не одеты».
Я не хотел видеть отца в эту минуту и отошел от двери; но Любочка пришла за мною и сказала, что
папа меня
спрашивает.
— Куда ты едешь? —
спросил я
папа.
Например, то, что Любочка каждый день на ночь крестила
папа, то, что она и Катенька плакали в часовне, когда ездили служить панихиду по матушке, то, что Катенька вздыхала и закатывала глаза, играя на фортепьянах, — все это мне казалось чрезвычайным притворством, и я
спрашивал себя: когда они выучились так притворяться, как большие, и как это им не совестно?
— Из чего же
папа женится? —
спросил я.
— Ты, татко [
папа (Прим. автора.).], не скоро еще кончишь играть? —
спросила она, имея, по-видимому, привычку называть мужа таткой.
— Так в заброшенном саду есть? —
спросил Оленин. — Я схожу, — и, бросив быстрый взгляд сквозь зеленые ветви, он приподнял
папаху и скрылся между правильными зелеными рядами виноградника.
— А
папа ваш дома? —
спросил Литвинов.
Пропагандисту-итальянцу приходится много говорить о религии, резко о
папе и священниках, — каждый раз, когда он говорил об этом, он видел в глазах девушки презрение и ненависть к нему, если же она
спрашивала о чем-нибудь — ее слова звучали враждебно и мягкий голос был насыщен ядом.
«Правда ли, правда ли, мама, —
спросила я ее, — этот бука пахучий (так я звала Ивана Матвеича) мой
папа?» Матушка испугалась чрезвычайно, зажала мне рот… «Никогда, никому не говори об этом, слышишь, Сусанна, слышишь — ни слова!..» — твердила она трепетным голосом, крепко прижимая мою голову к своей груди…
Люба. Нет, мама, нет, зачем? Пускай
спрашивают.
Папа будет неприятно.
— Нравится она вам? —
спросил он, улыбаясь. — Она умеет закрывать глазки и говорит «
папа» и «мама».
—
Папа, а как другие живут? —
спрашивал его детский голос.
—
Спроси, что надо?.. Постой, я сам
спрошу. Седой старик в мундире и
папахе подошел к нашей двери и уставился в меня своими старчески бесстрастными, подслеповатыми глазами.
—
Папа, ну что мы подарим Коле Радомскому? —
спрашивали Аркадия Николаевича дочери. — Он большой такой, гимназист последнего класса… нельзя же ему игрушку.
« — Вам дали звезду новую. Вы рады,
папа? —
спросил Сережа.
Потом он разговорился с мамой, расспрашивал про наше житье-бытье,
спросил о покойном
папе.
—
Папа, отчего это комары не спят ночью? —
спрашивает он.
—
Папа, что значит устрицы? —
спрашиваю я хриплым голосом, силясь повернуть лицо в сторону отца.
—
Папа, устрицы постные или скоромные? —
спрашиваю я.
—
Папа, из чего делается клей? — вдруг
спросил он, поднося флакон к глазам.
К следующему дню я должен был эти слова выучить, — и чтение это начиналось с того, что
папа у меня
спрашивал слова.
У меня в университете лекции начинались на две недели раньше, чем у Миши в Горном институте, я приехал в Петербург без Миши. Долго искал: трудно было найти за подходящую цену две комнаты в одной квартире, а
папа обязательно требовал, чтобы жили мы на одной квартире, Наконец, на 15-й линии Васильевского острова, в мезонине старого дома, нашел две комнаты рядом. Я
спросил квартирную хозяйку, — молодую и хорошенькую, с глуповатыми глазами и чистым лбом...
— Как далеко? Всего полквартала, ветер был как раз в нашу сторону. Да и как ты вообще мог оттуда судить, нужен ты или не нужен? Всякий чуткий мальчик, не такой черствый эгоист, как ты, сейчас же бы бросился домой, сейчас же
спросил бы себя, — не беспокоятся ли мама с
папой, не понадоблюсь ли я дома? А у тебя только и заботы, что о белых лайковых перчатках.
К исповеди нельзя идти, если раньше не получишь прощения у всех, кого ты мог обидеть. Перед исповедью даже мама, даже
папа просили прощения у всех нас и прислуги. Меня это очень занимало, и я
спрашивал маму...
—
Папа, Нежданчика запрячь? — быстро
спросил просиявший Володя. Все засмеялись.
— Но почему же, милая? —
спросила слепая Лидочка. — Ведь Фридрих Адольфович вовсе не виноват, что
папа наказал братьев и не пустил их на пикник сегодня. И, по правде сказать, мальчики были наказаны за дело. Они сами виноваты во всем!..
— Ты плачешь,
папа? —
спросил ребенок, увидав катившиеся по щеке отца слезы.
— Ты надолго,
папа? —
спросил он отца, повернув к нему свое красивое лицо с большими, более плутоватыми, чем добрыми, глазами.
Тетя-мама часто плакала и все
спрашивала Валю, хочет ли он уйти от нее; дядя-папа ворчал, гладил свою лысину, отчего белые волоски на ней поднимались торчком, и, когда мамы не было в комнате, также расспрашивал Валю, не хочет ли он к той женщине.